Анатолій Гунько – кандидат до Верховної Ради від Чернігівської області у 208-му виборчому окрузі. 20 років він займається юридичною практикою і правозахисною діяльністю. За рік його громадська організація провела 5 тис. прийомів із земельних питань.
Як пояснив у інтерв’ю виданню “ГОРДОН” сам Гунько, вступити в боротьбу за депутатський мандат його підштовхнула незахищеність власників землі перед місцевими чиновниками та орендарями. Він розповів, що щодня відвідує сім-вісім сіл і проїжджає сотні кілометрів чернігівським бездоріжжям, щоб поспілкуватися з виборцями. Перша зустріч починається зазвичай о 9.00. Щоб на неї встигнути, політик виїжджає з дому о шостій-сьомій ранку. “По-іншому почути людей і донести їм свої думки просто неможливо”, – наголосив Гунько.
Українською читайте згодом.
У селян часто нет иной возможности узнать о кандидате от своего округа, кроме как прийти к нему на встречу. Доступ к интернету в селе ограничен, к телеканалам – тоже
– Вы много времени проводите в поездках, встречаясь с потенциальными избирателями, а из-за эпидемии коронавируса это довольно рискованно?
– Мы не имеем права собирать людей в закрытых помещениях. Все встречи – только на улице, благо, осень в этом году теплая. Надо понимать, у селян часто нет иной возможности узнать что-то о кандидате от своего округа, кроме как прийти к нему на встречу. Доступ к интернету в селе ограничен, к телеканалам – тоже. “Укрпошта” доэкспериментировалась до того, что газеты привозят раз в неделю, когда они уже никому сто лет не нужны.
Знаете, по дороге я часто заезжаю на небольшие хутора, в села, где живет 50–100 человек. Обычно на них никто не обращает внимания. У этих людей свои проблемы, отличные от тех, которые в больших поселках и райцентрах. Там вообще ничего нет: ни амбулаторий, ни интернета, к ним не ходит общественный транспорт, туда нет дорог как таковых. Даже хлеб, не то что газеты, привозят в лучшем случае раз в неделю. Я смотрю на это и ужасаюсь, насколько село в Украине “просело”. Я сам рос в маленьком населенном пункте, но такого кошмара никогда у нас не было. И к этой ситуации очень важно привлечь внимание.
– Как вы умудряетесь сохранить физическую форму на таких ужасных дорогах при столь плотном графике встреч?
– Хорошая тренировка для вестибюлярного аппарата. (Смеется). Так что сохраняю. А дороги… Когда-то давно делали так: засыпали место для дороги щебенкой и заливали битумом. И за годы они покрываются ямами и буграми. Это считается дорогой. В общем, о ровности вообще речи нет – трясет, и ладно. Есть еще хуже…
– Где, например?
– От села Новый Быков до села Шняковка. И аналогичная дорога от Ични до Бахмача.
– И как она выглядит?
– Как сказать… Мы “это” объезжали по обочине. “Это” – смесь кусков старого асфальта с землей, сплошь горбы и ямы.
– И дело стоит того? К вам вообще много людей приходит? А то в больших городах от политики уже устали.
– В Макошино, Талалаевке, Борзне, Ичне было более 500 человек на встрече. Задают много разных вопросов. Я стараюсь узнать, с какими трудностями они сталкиваются. Когда понимаю, что есть возможность помочь, отправляю в село юристов из своей компании. Они помогают готовить обращения, иски, писать заявления, консультируют.
– На встречи к вам кто приходит? Пенсионеры?
– В основном да, пожилые, потому что вообще 70% жителей сел – пенсионного возраста. Молодежь есть, конечно. Но большинство молодых только зарегистрированы в селах. Уезжают в города. Там заработать можно.
Землю вокруг населенного пункта раздают каким-то непонятным людям, а селянам отказывают в выделении участков
– О чем просят избиратели?
– Часто просят помощь на оплату лечения. Вы не можете даже представить отчаяние людей. В одном селе, чтобы спасти своего 16-летнего сына, мама отдала ему одну почку. А недавно произошло отторжение. Люди с пересаженной почкой должны постоянно получать лекарства, а этот мальчик несколько месяцев их не получал. И теперь ужасная картина: подросток снова на диализе, а другой почки нет. Мы регистрируем много подобных просьб. Обычно я передаю их в благотворительный фонд.
– На что люди больше всего жалуются?
– На проблемы с оформлением документов на землю или наследство. Бывает, жалуются на своих местных глав. Ведь на эти должности, бывает, проходят люди, которые просто занимают теплое место и воруют земли. Жизнь общины их совершенно не интересует.
– А как вообще можно украсть землю?
– Есть много земель, которые в свое время принадлежали колхозам, но не были распаеваны. Их передали райадминистрациям, а те за копейки сдали землю. Это как раз разговор о коррупции: официально фермер платит администрации 1,5 тыс. грн за гектар при средней цене в 4 тыс. грн. Тут не нужно быть экспертом, чтобы понять, что чиновники получали откаты.
Когда создали Геокадастр, такие земли перешли под его управление. По своему родному селу Сальное сужу: мы видим, как землю вокруг населенного пункта раздают каким-то непонятным людям, а селянам отказывают в выделении участков. Хотя в законе указано: когда сформирована община, Геокадастр инвентаризирует землю и передает ее общине.
Я представляю партию власти, а работаю, словно в оппозиции
– Кроме вас, в 208-м округе на мандат претендует еще 17 человек. Накал страстей ощущаете?
– Не то слово. Случай был забавный в Талалаевском районе. Приехали в село, на месте встречи всего два человека, хотя в селе живет 170. Я удивился. Начальник районного штаба мне объяснил, что местный “феодал”, бывший нардеп Олег Дмитренко запретил людям даже из домов выходить. Но уже через 20 минут собралось около 60 селян. Им просто стало любопытно, что это за Гунько такой, встречаться с которым запретил лично Дмитренко.
Они сначала боялись мне что-либо сказать, а потом разговорились, и выяснилось, что в этом селе крутой юридический кейс. Мы записали свидетельства людей на камеру и уже готовим заявление в прокуратуру. Этот феодал настолько обнаглел, что отказался в законном порядке продлить с людьми договоры аренды паев. Он им выдал чистые бланки без дат и цен, сказал: “Если не подпишете, вообще вам ничего платить не буду”. И люди, побоявшись, подписали пустые бланки. К слову, это не первый случай в Черниговской области. Я с подобной ситуацией столкнулся в прошлом году в Сребнянском районе.
– Какие грязные технологии еще идут в ход на вашем округе?
– Классика: в бюллетене будет три Гунько – я и еще двое. Один – безработный из Полтавской области. Его жена даже не знает, где он находится, считает, работает где-то у богатых людей. Второй тоже временно неработающий.
– И как вы с этим справляетесь?
– Это мошенничество, так что подали заявление о возбуждении производства.
Есть оппоненты, для которых нечестная конкуренция – основа политической деятельности. За мной часто катаются два крупных мужика и ведут видеосъемку. Сейчас по округу распространяют объявления о награде 25 тыс. грн тому, кто задокументирует, что Гунько раздает деньги. Странно: откуда у моих оппонентов деньги на такие премии? И что интересно: в это же самое время один известный кандидат с большим парламентским опытом спокойно раздал по 500 грн прямо на встрече.
– То есть в буквальном смысле покупал избирателей?
– Как по мне, это уже агония. Административный кодекс запрещает расклеивать агитацию на столбах и остановках. Моим официальным агитаторам выписали штрафы за это. В Куликовке полиция вовсе потребовала снять мою политическую рекламу, завезли во двор отделения полиции и сожгли. Я обжалую эти действия. А в то же самое время по округу все обклеено плакатами Олега Ляшко, кандидатов от ОПЗЖ и “Нашего края”. К ним вопросов нет, как я понимаю.
Парадоксально, но я хоть и представляю партию власти, работаю, словно в оппозиции. А все потому, что у нас регион контролируется определенными политсилами по старой памяти. Верю, что Бог и люди нас рассудят 25 октября.
Самое страшное, что у нас есть, – госорганы, работающие для галочки
– Я знаю, что в Черниговской области катастрофическая ситуация с питьевой водой во многих селах…
– В этом году были бесснежная зима и сухое лето. Реки пересохли, грунтовые воды иссякли. В Менском, Куликовском, Ичнянском, Талалаевском районах скот напоить негде. Раньше был водопой, а сегодня он высох. В Куликовском районе пришлось делать две скважины. Для людей ситуация не лучше. В селе человек не может сделать скважину глубже 30 метров. Но на этом уровне вода загрязнена и не соответствует нормам питьевой.
В прошлом году в трех сельских школах я организовал проверку воды. Туда пришлось ставить очистительные системы. Вы не поверите, но даже в крупных поселках, где действуют большие скважины, вода в школах не соответствует нормативам. Я с удивлением спрашивал директоров, как же они получают документы у санстанции. Оказывается, для санстанции в документах написано, что дети пьют бутилированную воду. Это самое страшное, что у нас есть, – госорганы, работающие для галочки.
– А деньги на эту статью, наверное, осваиваются?
– У нас таких фактов – миллион. Вот пример: ремонт туалета сельской школы на 300 тыс. грн. Это обычное помещение 12 квадратных метров. Вы, наверное, фирменную плитку и мраморные полы представляете?
– И еще фонтан с русалками…
– Да-да, конечно. Стена обложена самой обычной плиткой – на глаз – так еще и бракованной, все самое простое и дешевое. Качество работ такое, что не успели закончить, как уже отваливается штукатурка. Дом в этом селе стоит 20 тыс. грн, а школьный туалет – 300 тыс. Оцените размах воровства. И такое происходит повсеместно.
Если, скажем, мэр райцентра хочет сделать ремонт в школе, то он пишет заявку на область запрос, и уже обладминистрация сама проводит тендер и нанимает подрядчика, предложившего самую низкую цену. При этом никто подрядчика не контролирует, акты приемки подписывают, не выходя из кабинета.
– И вы знаете, что с этим делать?
– Мы наплодили контролирующие и правоохранительные органы, а они работают лишь в Киеве и области. По регионам, по селам – нет. Как по мне, в селах за все должен нести персональную ответственность сельский голова. Каждый год он должен отчитываться о своей работе. Не справился – до свидания. А то у нас как? Голова зашел и четыре года зарабатывает, пока его родственники получают земли. И только за год перед выборами начинает изображать деятельность.
Только общины должны распоряжаться землей
– Какие законопроекты в первую очередь будете подавать на рассмотрение?
– Прежде всего законопроект о земельных фондах. Нужно предоставить общинам возможность покупать землю, которую члены общины хотят продать. И дать им право брать на эти цели деньги в банке. Считаю также важным предоставить людям право на одностороннее расторжение договора аренды земельного пая.
Есть идеи по коррекции административной реформы, потому что когда ее писали, не учли реальное расстояние от сел до райцентров, а это сильно усложнило жизнь людей.
Кроме того, до 2017 года для производителей сельхозпродукции была нулевая ставка НДС. Когда ее отменили, они оказались в неравных условиях. Представляете, что такое сегодня развивать бизнес в сельских регионах? Нулевую ставку нужно вернуть, но не просто подарить эти деньги, а контролировать, чтобы НДС шел на развитие – расширение бизнеса и переработку продукции.
– Что конкретно вам удалось сделать на округе за последнее время, чем помогли общине?
– Нам удалось добиться решения вопроса о строительстве дороги от села Новый Быков до Ични. Уже проведен тендер, определены подрядчики, зашла техника и началось строительство. Речь не о ремонте, а именно о строительстве новой дороги.
Еще один большой проект также касается строительства дороги – от города Конотоп Сумской области до села Гайворон в Черниговской области. Уже получил письмо от губернатора Сумской области, что в этом году дорога будет построена.
Самое главное – на днях президент подписал указ о том, чтобы с 26 октября земли государственного значения были переданы общинам. Этот пункт входил в мою предвыборную программу. Я искренне убежден, что только общины должны распоряжаться землей. Это самый важный источник заработка для них. Как только пройдут местные выборы, Геокадастр не сможет больше на свое усмотрение распоряжаться землей. С этим вопросом я больше года стучал во все двери. Был на приеме у заместителя министра развития экономики, торговли и сельского хозяйства Тараса Высоцкого и просил заблокировать право Геокадастра раздавать землю, особенно тем людям, которые не живут в общинах, где земля находится. Для меня это знаковое событие.
